Гарсон, получивший мировую известность своим преследованием престарелого Пиночета и ряда лидеров «русской мафии», до недавнего времени возглавлял пятый следственный отдел Национальной судебной палаты Испании. Отстранил его от этой должности так называемый Генеральный совет юридической власти, орган, контролирующий деятельность судей и следователей. Собственно, решение Совета было автоматическим, поскольку, по закону, следователь, который сам находится под судом, не имеет права оставаться на своей должности. По словам Игнасио Эспиносы, представителя профессионального объединения судей-демократов, теперь следователь может быть восстановлен на работе лишь в том случае, если Верховный Суд признает его невиновность в трех заведенных на него делах.

Решение Совета было принято, несмотря на протесты некоторых политиков и представителей творческой интеллигенции левой ориентации. Они заявляют, что отстранение — это результат политических интриг, сведение счетов с "прогрессивным" Гарсоном неких "реакционных" испанских юристов. Между тем, Верховный суд, куда входят юристы разных политических взглядов, принял решение судить Гарсона единогласно, поскольку подозревает следователя во вполне конкретных нарушениях закона. А у Генсовета юридической власти, соответственно, не было мотивов, чтобы не доверять решению главной судебной инстанции страны.

В чем же провинился следователь? Самое серьезное, по мнению наблюдателей, обвинение против него — коррупция. Несколько лет назад Гарсон отпросился у начальства и отправился в Соединенные Штаты. Якобы, его пригласил нью-йоркский университет для чтения лекций. Правда, как выяснилось, оплачивала поездку, включая пребывание и гонорар в 302 тысячи долларов, не американская сторона, а крупнейший испанский банк -"Сантандер". И делал он это, как оказалось, вовсе не из бескорыстного желания познакомить американцев с опытом испанского следователя. Вернувшись из поездки, Гарсон закрыл уголовное дело, заведенное на банк в связи с грубейшими нарушениями финансового законодательства.

Второе дело, заведенное на Гарсона, касается нарушения им юридической практики, что послужило поводом для возбуждения против него дела о превышении служебных полномочий. Он распорядился прослушивать и записывать в тюрьме разговоры подследственных с адвокатами, что оценивается юристами как грубейшее нарушение права граждан на защиту.

Третье дело, заведенное на Гарсона Верховным Судом, — самое политизированное. Следователь взялся самочинно расследовать преступления времен гражданской войны в Испании конца 30-х годов, причем преступления, совершенные лишь военными, восставшими против просталинского правительства так называемого Народного фронта. Гарсон открыл дела на главу повстанцев генерала Франсиско Франко и его ближайших сподвижников — лиц давно умерших. При этом он не только превысил свои полномочия — в компетенцию сотрудников судебной палаты не входит судить деятелей далекого прошлого — но и нарушил закон об амнистии 70-х годов. Этот закон придавал забвению все неблаговидные дела времен гражданской войны, учитывая, что сторонники Народного фронта совершили не меньше злодеяний, чем их противники-военные. Действия следователя вызвали возмущение в обществе, особенно у людей консервативных взглядов. Их обжаловала в Верховном Суде общественная организация служащих под названием "Чистые руки", которая борется с коррупцией в госаппарате.

В Испании многие считают, что расследованиями преступлений Франко и его генералов Гарсон занялся именно в угоду нынешним властям страны, которые считают себя наследниками Народного фронта. Именно в стане испанских левых звучат голоса с требованием пересмотреть закон об амнистии, принятый с целью национального примирения, и "осудить", хоть бы и задним числом, повстанцев. Муссирование этого вопроса сейчас, когда страна переживает острейший экономический кризис, многие независимые наблюдатели оценивают как попытку отвлечь внимание общества от более насущных проблем.

Существует мнение, что возбуждая дела против покойных испанских военных и латиноамериканских диктаторов, Гарсон руководствовался своими левыми убеждениями, чувством некой исторической справедливости. Однако политологи, следящие за карьерой следователя, полагают, что он обычно руководствуется лишь личными интересами.

Адвокат Антонио Панеда напомнил, что в начале этого десятилетия "левый" Гарсон проявлял себя как ультраправый. Именно он организовал травлю и, в конце концов, объявил вне закона баскскую левую партию Батасуна. За партию голосовало до 15% баскских избирателей. Она имела депутатов в центральном и региональном парламенте, а также представителей во многих муниципальных советах баскского региона. До этого, в 1998 году он закрыл баскскую левую газету "Эгин" и радиостанцию "Эгин-Ирратиа". Сделано это было явно в угоду находившимся в то время у власти в Испании консервативным силам. Однако даже они сознавали, что Гарсон переусердствовал — закрывать оппозиционные партии и средства информации — это удел юристов на службе тоталитаризма. Так что его решение в отношении баскской газеты было отменено.

Мировая известность к Гарсону пришла в 98-м году, когда он выдвинул против бывшего чилийского правителя Пиночета обвинение в нарушении прав человека и потребовал его выдачи Испании для проведения расследования и суда. Пиночета ему не выдали. Тогда он попытался преследовать по тем же мотивам бывших членов аргентинской военной хунты. Однако и здесь Гарсон ничего не добился. Исчерпав латиноамериканскую тему, он занялся деятельностью так называемой "русской мафии" в Испании. Причем расследования, как показали дальнейшие события, велись недостаточно глубоко и без знания дела. Руководимые им полицейские операции, широко разрекламированные на весь мир, всякий раз оканчивались ничем. Так называемых "опасных главарей русской мафии" через некоторое время отпускали домой "за неимением доказательств". Что касается нынешних неприятностей Гарсона, то некоторые наблюдатели полагают, что его непредсказуемая, порой скандальная, деятельность вызывает недоверие правящей соцпартии, которая еще не забыла историю с ГАЛ. Именно поэтому она и пустила дело на самотек — и не вмешивается в расследование.